При этом основной упор делался на агентуру из служащих среднего звена. Лица этой категории располагали подчас не менее ценными сведениями, чем высокопоставленные сотрудники госаппарата, а устанавливать и поддерживать с ними конспиративные отношения было значительно проще. В итоге на протяжении ряда лет посольство постоянно располагало важной политической информацией по самому широкому кругу вопросов.
Но это было потом. А при первой беседе с послом Вардан поинтересовался, насколько достоверна получаемая от агентов информация.
– Как вам сказать? Проверка информации – это ведь альфа и омега оперативной деятельности. Без нее любому разведывательному органу грош цена. Нас, например, обычно устраивает и копия секретного документа, но бывает, мы требуем предъявить подлинник. Это, кстати, коснется и вас, имейте в виду. А вообще-то наши агенты дорожат постоянным вознаграждением, которые мы им выплачиваем. Они знают: их конфиденциальные данные подвергаются негласной проверке, по крайне мере, могут быть ей подвергнуты. Вряд ли они захотят лишиться нашего доверия, а с ним и вознаграждения, весьма для них существенного.
Вардан не раз убеждался, как важны деньги – и не только для тайных агентов, но и для самого посольства. В январе 1897 года ему довелось помочь Нелидову, когда тот писал министру иностранных дел Владимиру Николаевичу Ламздорфу. В письме помимо прочего затрагивался вопрос “об истощении особого кредита на добывание секретных сведений»: “Ныне, имея в виду огромную пользу, приносимую интересам Императорского Правительства возможностью получать агентурным путем самые секретные и важные сведения, о чем хорошо известно Императорскому Министру, я считаю долгом в интересах службы ходатайствовать о возобновлении этого кредита, поскольку для нового Посла еще важнее будет иметь средства следить негласным образом за изменчивою и неискреннею деятельностью Султана и Его Правительства
